Человеческий разум состоит из двух частей: воли и понимания, очага любви и привязанности и очага мудрости и знания. В Библии цари представляют вещи в понимании: истинные вещи теми царствами, которые хороши или дружелюбны; ложные вещи (которые воспринимаются как истинные) плохими или недружелюбными.

(Referencat: Апокалипис Разъясненный 304 [31]; Апокалипсис открытый 440; Небесные тайны 1661-1664, 1711-1715, Бытии 14:1, 14:3, 14:4, 14:14-15; Исаия 33:17; Откровение 9:11)

Земля Ханаана представляет собой внутренний разум, в котором происходят мысли о добре и зле, о жизни, о Боге и небесах. В высшем смысле она олицетворяет само небо, а три царя объединенного Израильского царства в этой земле - Саул, Давид и Соломон - олицетворяют Божественную истину Библии, как она понимается в ее буквальном понимании, ее внутреннем духовном, и, соответственно, ее крайних небесных чувствах.

Для человека, работающего в жизни так, как ему заблагорассудится, мысль о царе истины, правившем в своей жизни, может показаться деспотичной, как описал Самуил. Но для человека, принявшего потребность в духовном возрождении, в то время как это правило истины иногда может показаться трудным, оно принимается как необходимое. Они признают Господа, как Он открывает Себя в Библии, как своего Царя. Сначала этот Царь может показаться унылым или неэффективным, как и Савл, но по мере того, как человек работает над тем, чтобы понять истину и воплотить ее в жизнь, Царь становится все сильнее и приятнее - в лице Давида. И в конце концов, царь видится мудрым, как и Соломон.

Народы и племена вокруг Ханаана, от Египта до Вавилона, от Нила до Евфрата, представляют собой области внешнего разума, которые иногда являются союзниками внутреннего, а иногда и воюют с ним. Все цари этих народов олицетворяют собой истину или, по крайней мере, идеи, в которые они верят и которые действуют для них как истина, даже если это ложь.

(Referencat: Небесные тайны 1728, 5068; Апокалипис Разъясненный 31 [1,3,7])

1661. "И было во дни Амрафела, царя Сеннаарского, Ариоха, царя Елласарского, Кедорлаомера, царя Еламского, и Фидала, царя Гоимского" означает множество видов кажущегося добра и истин, которые сами по себе не являются добром и истинами, и которые присутствовали во внешнем человеке Господа. Это ясно видно из значения всех их во внутреннем смысле, а также из того, что следует далее. Ибо речь идет о борьбе Господа со злом и ложностями, здесь о Его первой битве, которая происходила в детстве и в ранней юности, в которую Он тогда впервые вступил и которую выдержал после того, как был наделен познаниями, о которых здесь сказано "во дни их".

[2] Никто не может бороться против зла и лжи, пока не знает, что такое зло и ложь, то есть пока не получит наставление. Человек не знает, что такое зло, и еще менее, что такое ложь, пока он не способен понимать и рассуждать; вот, почему человек не подвергается искушениям, пока не достигает зрелого возраста. Таким образом, всякий человек искушается в зрелом возрасте, но Господь был искушаем даже в детстве.

[3] Всякий человек сражается прежде всего из добра и истин, полученных через познания, из них и посредством их он формирует суждения относительно зла и лжи. Более того, всякий человек, когда начинает сражаться, считает, что добро и истины, которыми он сражается, являются его собственными, то есть приписывает их себе, и в то же время приписывает себе силу, посредством которой он противостоит. Это также позволяется, поскольку человек тогда не может знать иного. Пока человек не возрожден, он не может знать, признавать и верить в то, что добро и истина не принадлежат ему, но что всякое добро и истина исходят от Господа, или что он не может противостоять никакому злу и лжи своей собственной силой. Он не знает, что злые духи возбуждают и насаждают зло и ложь, а еще менее, что через злых духов он соединяется с адом, и что ад давит на него, как море давит на каждую часть плотины, такому давлению ада никакой человек не может противостоять своими силами. Но поскольку, пока он не возрожден, он не может действовать иначе, чем считать, что он противостоит своими собственными силами, то это также позволяется; так он входит в битвы или искушения, однако впоследствии он все более и более просвещается.

[4] Когда человек пребывает в таком состоянии, что приписывает добро и истину себе, тогда добро и истины, которыми он сражается против зла и лжи, не являются добром и истинами, хотя кажутся таковыми, так как в них есть собственное человека, и он приписывает себе заслугу в победе, как будто он сам победил зло и ложь, тогда как сражался и победил один Господь. Что это действительно так, никто не может знать, кроме тех, которые были возрождены через искушения.

[5] Поскольку в самом раннем детстве Господь был вовлечен в самые тяжелые битвы против зла и ложностей, то Он не мог в то время мыслить иначе. Это было не только потому, что соответствовало Божественному порядку, что Его Человеческая Сущность через постоянные битвы и победы должна была быть введена в Божественную Сущность и соединиться с ней, но также и потому, что добро и истины, из которых Он сражался против зла и ложностей, принадлежали внешнему человеку. А поскольку эти добро и истины не были полностью Божественными, поэтому они назывались кажущимися добром и истинами. Его Божественная Сущность привлекла Человеческую Сущность к себе таким образом, чтобы она могла победить своей собственной силой. Но здесь скрывается больше тайн, чем может быть описано. Словом, в первых битвах добро и истины в Господе, из которых Он сражался, были пропитаны тем, что было унаследовано от матери, и в той мере, насколько они были пропитаны тем, что было унаследовано от матери, они не были Божественными. Но постепенно, когда Он победил зло и ложности, они были очищены и стали Божественными.