1. Эммануил Сведенборг О БОЖЕСТВЕННОЙ ЛЮБВИ И БОЖЕСТВЕННОЙ МУДРОСТИ О БОЖЕСТВЕННОЙ ЛЮБВИ
I. В мире мало усваивают, что такое любовь, когда между тем, это самая жизнь человека. Тому очевидное доказательство в обыкновенном вопросе: что такое любовь? Не знают этого потому, что любовь не является перед разумением, так как разумение есть преемник Небесного света, и то, что входит в этот свет, появляется внутреннее: человек знает, о чем он мыслит, он говорит, что то или другое для него в свете разумения, затем также, что он видит, что это так, и наконец молит Бога указать ему и его просветить; о свете же духовном, которому соответствует свет природный, он относительно своего разумения говорит, что видит и, мудрый, просит Бога ему указать и его просветить, то есть дать понять; и так как не любовь, но разумение обнаруживается мыслию, то явствует, что человек не может иметь никакого представления о любви, когда между тем любовь есть душа и жизнь мысли; мысль, лишенная любви, хиреет и пропадает, как цветок, лишенный теплоты, ибо любовь согревает, оживляет и одушевляет мысль.
Рассуди внимательно и в себе размысли, возможно ли мыслить без какоголибо чувства любви, и ты откроешь, что невозможно. Отсюда очевидно, что любовь есть жизнь разумения и мысли, исходящей от него, а то, что есть жизнию разумения и мысли, от него исходящей, есть жизнию всего человека, ибо это жизнь всех ощущений и всех движений, таким образом, жизнь органов, через которые ощущения и движения существуют; что это также жизнь и других внутренностей (viscera), будет видно в последующем. Если не знают, что такое любовь, то еще потому, что любовь человека есть жизнь универсальная; под жизнию универсальной понимается жизнь в самих особенностях, ибо по ним выражается универсальность, и по частям выражается общее; то, что таким образом универсально, не постигается иначе, как одно, и без постижения особенностей одно бывает темно; его можно сравнить с очень большим светом, который ослепляет. Такова Божественная универсальность в особенностях Мира, и посему универсальность человеческая столь темна, что является не перед открытыми, но перед закрытыми глазами, ибо все от Мира, есть дело Божественной Любви и Божественной Мудрости, а мудрость в мелких особенностях есть Божественный свет весьма белый, который ослепляет, как было сказано.
II. Один Господь есть сама любовь, потому что Он сама жизнь, человека и ангелы суть только преемники. Это было в предыдущем пояснено многими соображениями, к которым будет только добавлено, что Господь, будучи Богом Вселенной, несотворен и бесконечен, но человеки и Ангелы сотворены и конечны, несотворенное и бесконечное есть Божественное в себе; человек не может быть из оного образован, ибо он был бы Божеством в себе, но он может быть образован из сотворенного и конечного, в котором Божественность может быть и может сообщать свою жизнь теплотою и светом, от Него, как Солнца, исходящими, следовательно, от его Божественной любви; по сравнению, как растительность земная не может быть образована из самого состава солнца, но образована из созданных вещей, составляющих почву, в которых солнце может обретаться теплотою и светом и сообщать род жизни. Поэтому очевидно, что человек и Ангел не суть в себе вовсе жизнию, но только суть преемники жизни. Отсюда следует, что зарождение человека отцом не есть зарождение жизни, но только первой и чистейшей формы, могущей принять жизнь, формы, из которой, как к основе или первичному элементу, последовательно присоединяются в утробе все до последних присущих Миру субстанции и материи в их степени и порядке.
III. Жизнь, которая есть Божественная Любовь, обретается в форме.
Божественная любовь, которая есть сама жизнь, не есть любовь в простом смысле, но есть Божественное исходящее; Божественное исходящее есть сам Господь. Господь, по истине, в Солнце, которое является Ангелам в Небесах и от которого исходит любовь, как теплота и мудрость, как свет, но любовь и мудрость, суть также Сам Господь, вне солнца; расстояние только видимость, ибо Божественное не в пространстве, оно не на расстоянии, как было сказано выше; если оно представляется на расстоянии, то потому, что Божественная Любовь, таковая как в Господе, не может быть воспринята ни одним Ангелом, ибо спалила бы его; в самом деле, она в себе пламеннее огня солнца Мирского, посему постепенно ослабляется бесчисленными круговращениями, пока не дойдет умеренною и приспособленною для Ангелов, и эти круговращения сверх того заслонены легким облаком, дабы они не были уязвлены ее пылом. В этом причина видимости расстояния между Господом как солнцем и Небом, где Ангелы; тем не менее Господь присутствует сам в Небе, но приспособленно к восприятию. Присутствие Господне не есть, как присутствие человека, наполняющего собою пространство, но это присутствие не в пространстве и состоящее в том, что оно в maxima (в величайших) и в minima (в малейших), таким образом. Он Сам в maxima и Он Сам в minima. Я знаю, что это с трудом может быть схвачено человеком, потому что ему трудно удалить идеи своей мысли от пространства, но это может быть постигнуто Ангелами, в идеях которых пространство - ничто; мысль духовная этим отличается от мысли природной.
И так как любовь, исходящая от Господа как солнца, есть Сам Господь и любовь эта - сама жизнь, то явствует, что Сама Любовь, которая есть жизнь, - есть человек и, следовательно, содержит в форме бесконечного все и каждое, что есть в человеке. В этом вывод сказанного о жизни всех по Господу и об его Провидении, Могуществе, Вездесущии и Всеведении.
IV. Эта форма есть форма действий (usus) в сложности, потому что форма любви есть форма действия. В самом деле, субъекты любви суть действия, ибо любовь желает делать добро и добро не что иное, как действие, и так как Божественная Любовь бесконечно трансцендентальна, то посему ее форма есть форма действия во всей совокупности.
Что актуально Сам Господь у Ангелов в Небесах и у человеков на землях, и что он в них и соединен с ними любовью, и в них Он, хотя Сам несотворен и бесконечен, а Ангелы и человеки сотворены и конечны, то невозможно быть постигнутым человеком природным, пока не сможет он по просветлению от Господа быть отвлечен от представления природного по предмету пространства и через это просветлен по предмету естества духовного, которое, рассматриваемое в себе, есть Божественность исходящая, приноровленная для каждого Ангела, как для Ангела вышнего Неба, так и для Ангела низших Небес, и также для каждого человека, как для мудрого, так и для простеца; ибо Божественность, исходящая от Господа, есть Божественность от первых до последних; последние суть плоть и кость. Что оные были обожествлены Господом, тому Он поучает последователей, говоря, что Он имеет плоть и кости, которых дух не имеет (Лука. XXIV, 39) и тем не менее он вышел запертыми дверьми и стал невидим; это явственно означает, что последние начала человеческие были в Нем обожествлены, и затем есть между ними соответствие с последними началами в человеке. Но каким родом Божественное исходящее, будучи жизнию самою и единою, может быть в вещах сотворенных и конечных, будет сказано теперь. Эта жизнь не прилагается к человеку иначе как к действиям, которые в этих формах; действия, взятые в себе, духовны, формы же действия, которые суть члены, органы и черева, - природны, но и формы эти суть серии действий, так что нет ни одного члена, ни одного органа и ни одной внутренности, где бы малейшая частица или часть частицы не были действием в форме.
Божественная жизнь прилагается ко всем действиям во всех сериях и этим дает жизнь каждой форме, отсюда у человека жизнь называется его душою.
Эта истина представляется выспренней для человека, но не для Ангелов; тем не менее она не выше разумения человеческого и может быть видима как сквозь решетку, тем, кто видеть желает; оно не выше моего разумения, которое есть рациональное просветленное.
V. Человек в частности в такой форме. Это может быть видимо исследователями всего в организме человека, не только автоматически, но и рационально; исследующий оное должен видеть, что все особенности организма и самые мельчайшие особенности образованы соответственно действию и ради действия, и каждая часть и частица имеет функцию в общем организме, что действие общее, которое есть общее благо, взирает на малейшие особенности, как на себя в себе и, наоборот, особенности усматривают себя в общем; через это все части в теле от головы до ступней - одно, в такой мере, что человек совершенно не ведает, что состоит из мириад частей, функционирующих видоизменяемо и различно. Для представления наглядного я рассмотрю строение легких и дыхательного горла.
Легкие. Их общее действие есть дыхание, производимое впусканием воздуха через гортань, дыхательное горло, бронхи и разветвления их в легочные пузырьки, попеременно растягивающиеся и сжимающиеся. Через это они производят во всем органическом теле и его членах соответственные движения, ибо сердце и легкое суть во всем теле два источника всех общих движений, по которым все и каждая из частей приводятся в свою деятельность и жизненное отправление. Легкие также согласуют силу двигательную, волевую, управляемую мозгом, с жизнию природных движений, которая под управлением мозжечка. Их служба состоит даже в расположении внутренностей тела, особенно его motoria, называемых мускулами, дабы воля отправляла свои движения безостановочно и согласно.
Их действие состоит также не только в издавании всех звуков речи и всех звуков пения, но даже в производстве их как бы из утробы. Их действие состоит еще в принятии в себя из правой стороны сердца всей крови, в очищении ее от частиц вязких и пыльных, в удалении их и в доставлении крови из втягиваемого воздуха новых питательных элементов, следовательно, в направлении ее обновленного в левую впадину сердца, изменяя таким образом кровь венозную в артериальную кровь; что до крови, то легкие фильтруют ее, удаляя слизь, исправляют, препарируют и сверх того очищают воздух. Кроме этих действий совершается в легких и другие, как общие, так и частные, и каждая в них пора или долька причастна всем отправлениям, то есть всем действиям, одни ближайшие, другие отдаленнее.
2. Дыхательное горло. Вот его действия:
1. Открывать путь ко входу и выходу для воздуха (auris) и дыхания (animus) легких, и приноравливаться к каждому из различных образов их действий в дыхании и выдыхании.
2. Очищать и исправлять воздух, проникший в легкие, дабы не влияло ничего вредного, и размерять выходящий парами, таким образом своими выделениями обхватывать его и выпирать наружу; вообще очищать легкие от слизистой мокроты ее выделением.
3. Служить столпом и подпорой для гортани и подгортанного хряща и вполне прилагаться ко всем их движениям и трепещущим вибрациям; располагать стенки своего канала для трения воздуха и растягивать свою оболочку, дабы воздух дрожал и мощно возбуждать этим звук, образуемый гортанью и надгортанным хрящем, то есть модифицируемый в пение или слова, затем также увлажнять постоянно паром гортань.
4. Содействовать соседу своему пищепроводному горлу и участвовать в его функции глотания.
5. Вводить попеременные дыхательные движения легких в части соседние, а именно в пищепровод, и через него в диафрагму, в брюшную полость и во внутренности живота, не только в восходящий cacobile и спускающуюся шейную вену, но и в симпатические нервы междуребрия и в vagus, таким образом возобновлять двигательную жизнь тела.
6. Сообщать звучные дрожания гортани и соседним частям, и через них частям самым высоким и самым низким, и возбуждать артериальную кровь подниматься к голове и к мозгу, а венозную кровь опускаться от головы и мозга и общим изменением услаждать, оживлять и, следовательно, возобновлять чувственную телесную жизнь. Сверх того дух, одаренный разумением и опытный в науках, может под руководством анатомии и при наблюдательности изучить и познать по трахее, и в то же время по гортани и костям глотника, здесь не упоминаемым, как природа образует звуки и умеряет их число определенным способом; ничего нет в акустике, в музыке и гармонии, как бы глубоко не было оно скрыто, и ничего в сотрясениях и дрожании сплошного тела, ни в изменениях смежностей или атмосферы, как бы глубоко не было оно сокрыто, чего духовное начало, согласно с природою, здесь исходящей из сокровеннейших, не соединит в одно и не введет в эти два органа и в то же время в ухо.
Подобные законы и в других внутренностях как головы, так и тела и еще более их во внутренне сокрытых, которых ни один глаз исследовать не может, ибо чем внутреннее предмет, тем более в нем совершенства. Одним словом, главная жизнь каждого члена, каждого органа и каждого черева или превосходство жизни состоит в том, чтобы ничто в них не было присуще какой-либо части, не будучи общим, и чтобы таким образом в каждой части было представление всего человека. Эта тайна дана как conclusum в том, что человек есть сложность всех действий, каковы бы они ни были, как в Мире чисто духовном, так и в Мире природном, и каждое действие по идее в себе вселенной есть как бы человек, но таковой, каково действие, то есть отправление действия в общем. Это зависит от того, что человек есть преемник жизни, исходящей от Господа, ибо жизнь, исходящая от Господа, есть сложность действий в бесконечности; в самом деле, один Господь живет в себе, отсюда все принадлежит жизни и если б эта форма действия не была бесконечна в Господе, то не могло быть формы конечной в человеке.
VI. Человек в общем в такой форме. Под человеком в самом общем смысле разумеется весь человеческий род, в смысле общем - люди одной и той же области или государства, в смысле менее общем - люди одного города, в частности - люди одного и того же дома и в смысле особенном - каждый человек; весь человеческий род перед Господом как один человек, и люди одного и того же государства также, как один человек, подобно тому все из одной области, затем из одного и того же города, также из одного и того же дома; не сами люди представляются так сообща, но действия их; представляются человеком совершенным и прекрасным люди хороших дел, творящие их по Господу, творящие дела ради дел, то есть любящие творить дела для дома, для города, для области, для государства и для всей земли; те же, которые творят дела не ради дел, а для себя самих и для мира представляются также перед Господом, но не как прекрасный, а как несовершенный и уродливый человек. Отсюда можно видеть, что Господь взирает на людей Мира, на одного за другим, по действию и в массе по действиям, соединенным, в форму человеческую. Под действиями разумеется отправление каждой функции, относящейся к обязанности, к учению и работе в этой функции; эти действия суть добрые дела перед Господом. Так как все люди одного и того же государства представляются перед Господом как один человек по любви к действиям, так же представляются все Голландцы, все Германцы, все Шведы и Датчане, также Французы, Поляки и Русские, но каждая нация по своим действиям; те в государствах, которые любят дела своих должностей из-за дела, представляются совместно как Человек-Ангел, но любящие дела своих должностей для одних наслаждений, отделенных от деле, представляются как человек-дьявол; купцы в Человеке-Ангеле суть любящие торговлю и любящие богатство ради торговли, в то же время и обращающие взоры к Богу, но в человеке-дьяволе купцы суть любящие богатство и любящие торговлю ради одной торговли и в коих скупость, которая есть корень всякого зла; не так у первых, ибо любить одно богатство, а не какое-либо действие с помощью богатства, или ставить богатство на первый ряд, а коммерцию на второй, - это дела скупца; таки, правда, полезны государству, но когда они умирают и их богатства распускаются в общем ходе торговли, то польза государственная от этих богатств есть только польза для государства, а не для их души. Одним словом приобретение богатств торговлей ради одних богатств есть торговля еврейская, но приобретение богатств торговлей для торговли есть коммерция Голландцев, для них избыток не опасен, как для тех. Способствуя пользе страны, собиранием богатства и обогащением ее, не способствуют пользе для своей души.
VII. Небо в такой форме. В небесных Тайнах было показано, что все Небо как бы разделяется на области по действиям всех членов, всех органов и всех чревес в человеческом теле, и что в небесах знают Ангелы, в какой из областей те или другие общества; например, какие общества в области глаз, какие в области ушей, ноздрей, рта, языка и какие в области органов генеративных; все общества, находящиеся в этих областях, вполне соответствуют действиям этих членов, органов и внутренностей в человеке, по этому соответствию все Небо является перед Господом как один человек, подобно же тому каждая область в Небе и каждое общество в области; по сему также соответствию все Ангелы и все Духи суть человеками совершенно подобными людям в Мире и это потому, что Божественность, исходящая от Господа, которая есть жизнь и форма, есть человек в maxima и minima, как сказано было; об этом соответствии вообще и в частности изложено было в "Небесных Тайнах", в следующих параграфах: 3021, 3624-3629, 3636-3643, 3741-3745, 3883-3896, 4039-4055, 4218-4228, 4318-4331, 4403-4421, 4527-4533, 4622-4633, 4652-4660, 4791-4805, 4931-4953, 5050-5061, 5171 -5189, 5377-5396, 5552-5573, 5711-5727, 10030.
Дабы ад был тоже в такой форме, каждый там принужден работать, но так как находящиеся в аду выполняют службу не по любви, но из потребности пищи и одежды, то следствием того они являются людьми, но людьмидьяволами, как было сказано выше.
VIII. Все предметы Мира направляются также к подобной форме. Под предметами Мира разумеются предметы одушевленные, которые ходят и ползают по земле, как и те, которые летают в небесах и плавают в водах; разумеются также растения, именно деревья, кусты, цветы, злаки и травы, но вода и вещества земные суть средствами к их генерации и их произведению.
По творению вселенной и, наконец, земли, и всего существующего в той и другой видеть, можно лучше всего, что Божественная Любовь, которая есть сама жизнь и которая есть Господь, обретается в форме форм всех действий, которая есть человек; ибо по творению нет ни одной вещи на земле, которая бы не была ради действия; все царство ископаемых полно действий, нет в нем ни пылинки, которая бы не была для действия; все царство растительное полно действий, нет дерева, растения, ни цветка, ни травы, которые бы не были для действия; более того, ничего нет в дереве, в растении, в цветке и в траве, что бы не было для действия; каждая частица, какова бы она ни была, есть формою своего действия. Все царство животных полно действий, нет животного от червяка до оленя, которое бы не было действием и не было бы формою своего действия; подобно тому все другое до солнца над землей; одним словом, каждая точка сотворенного и творящего есть действие и даже в серии последовательной есть действием первичным, нисходящим в последние, постоянно от действия к действию, явный признак того, что Творец и Создатель, который есть Господь, есть бесконечною сложностью всех действий, будучи в естестве своем любовь и в форме человек, в котором эта сложность. Кто может быть настолько безумен, чтобы при желании исследовать эти сущности даже в общем смысле, признавать их принадлежность к мертвому солнцу и мертвой природе, происходящей от этого солнца.
IX. Есть столько чувств любви, сколько действий. Многое свидетельствует, что Божественная любовь есть сама жизнь и затем любовь в человеке есть жизнь, но среди свидетельствующих поучений самое ясное то, что дух человеческий есть абсолютное чувство любви, и человек по смерти становится любовью добрых дел, ежели он Ангел Неба, и любовью злых деяний, ежели он адский дух; отсюда Небо различается на общества по роду и по виду чувств и подобно же тому ад, но противоположно; следствием того, говорят ли чувства или общества в Мире духовном, это одно и то же; под чувствами разумеются продолжения и деривации любви; любовь может сравниться с водоемом, а чувство с ручьями, истекающими от него; она также может быть уподоблена сердцу, а чувства сосудам, произведенным от него и продолжающим его; известно, что сосуды переносят кровь сердца и повсюду являют собою это сердце, так что они как бы протяжение его, отсюда циркуляция крови от сердца артериями в вены и обратно в сердце; таковы чувства, ибо они суть производства и притяжения любви и производят действия в формах, и в них они поступают от первичных действий к последним и возвращаются к любви, от которой исходят; очевидно, что чувство есть любовь в естестве своем, а действие есть любовь в своей форме.
Явствует, что объект или цели чувств суть действия и затем их субъекты суть действия, сами же формы, в которых они существуют, суть явления сущие их образом, в которых они подвигаются от первой цели к последней в от последней к первой, и посредством которых они выполняют свою работу, свою функцию и свои отправления. Кто поэтому не видит, что одно чувство любви не есть в себе что-либо, что оно становится чем-либо, когда оно в действии; что любовь к действию еще только идея, разве только действие оформлено и что любовь к действию в форме есть только сила, но чувство впервые становится чем-либо, когда оно в акте: этот акт есть то, что понимается как само действие, которое в своем естестве есть чувство.
Теперь, так как чувства суть сущность действия, а действия их субъект, то явствует, что сколько есть чувств, столько же и действий.
X. Есть роды и виды чувств и различия видов до бесконечности, то же самое с действиями. Оное можно видеть по телу человеческому, по Ангельскому Небу, по царствам животных и растительному; в каждом из них есть роды чувств и действий, их вида и различия в числе невыразимом, ибо нет ни одной вещи такой же, как другая, но есть разнообразие, и это разнообразие всюду различается на роды и на виды, роды же и виды на различия, и различия в себе бесконечны, исходя от бесконечности; что это так, каждый может увидеть по лицам человеческим, из которых ни одного от дня творения нет совершенно одинакового с другим лицом, и не может быть одинаково ни с одним имеющим быть сотворенным в вечности; нет также в человеческом теле ни малейшей частицы одинаковой с другой, то же самое относительно чувств и их действий. Что то же самое относительно чувств и их действий, человек так глубоко не ведает о том, что спрашивает: что такое чувство? что такое любовь? Это может быть пояснено только с Неба, где все по Божественной Любви, которая есть жизнь сама, суть чувствами любви.
Там Божественная Любовь, которая есть жизнь сама, различается на два Царства: в одном из них царит любовь к Господу, в другом царит любовь к ближнему; любовь к Господу обнимает собою действия a quo (исходящие от их источника), а любовь к ближнему обнимает собою действия ad quem (возвращающиеся к источнику). Божественная Любовь, которая есть жизнь сама, сверх того различается на меньшие царства, которые могут быть названы областями, и те снова на общества, общества на семьи, семьи на дома; таковы в Небесах различия Божественной Любви на роды и на виды, тех же снова на свои виды, выражаемые словом "различия"; так различаются чувства и действия, потому что каждый Ангел есть чувство и есть действие.
Как в аду все противоположно Небу, так же противоположна и любовь.
Адская любовь, которая есть сама смерть, также различается на два царства, одно, в котором царит любовь к себе, и другое, в котором царит любовь к миру; любовь к себе, обнимает собою дурные действия a quo, (исходящие от источника, то есть от себя), а любовь к миру обнимает собою дурные действия ad quem (которые возвращаются к источнику); действия, будучи совершенны от себя, совершаются также для себя, ибо каждая любовь обращается круговоротом к тому, от кого она изошла. Эта дьявольская любовь сверх того различается на области, и эти области подразделяются еще. Есть в человеческом теле подобное же различие чувств и действий, потому что в человеке все соответствует всему, что в Небе; сердце и легкое соответствует двум царствам Неба, члены, органы и чрева - областям Неба и связки каждого члена, органа и черева соответствуют обществам Небесным; так как оное вообще и в частности есть действиями, а действия живут жизнию, которая есть любовь, то жизнь их и ее может иначе быть названа, как любовью действий. Как с телом человеческим и с Небом, так оно и с родом человеческим, потому что род сей перед Господом как один Человек, что и было сказано. Оживленные творения земли, так же как ее растения, различаются на роды и на виды, и на различия родов и видов, и оное достоверно.
В царстве животных есть две универсальности, из которых в одной земные животные, а в другой небесные птицы; есть также две универсальности в царстве растительном, из которых одною суть плодовые деревья, а другою - семянные злаки; по тем и другим можно видеть, что роды и виды любвей и различия родов бесконечны и то же самое с действиями, потому что, как сказано было, природная любовь есть душою животных, а служение этой любви суть душою растений.
XI. Есть степени чувств и действий. Есть степени продолженные и степени раздельные; и те и другие суть во всякой форме как духовного, так и природного Миров: всем знакомы степени продолженные, но не многим - степени раздельные, и не знающие их спотыкаются как впотьмах, ища открыть причину вещей. О тех и других степенях было пояснение в Трактате о Небе и Аде №38. Степени продолженные, известные всем, суть как бы склонение света к тени, теплоты к холоду, редкого к плотному; таковая степень света, теплоты, мудрости и любви существует в каждом обществе Неба, внутри его; те, которые там, в центре, обретаются в большем свете, чем те, кто в оконечностях; свет по расстоянию от середины убывает до конечных, в то же самое мудрость: но находящиеся в перифериях Неба суть в тени мудрости, и они просты; так же и с любовью в обществах; чувства любви составляющие мудрость и действия чувств, составляющие жизнь тех, кто в этих обществах, умаляются постепенно от центра или середины до периферии, в этом продолженность степеней. Но степени раздельные совершенно иные: они идут не с поверхности к окружностям, а сверху к низу, посему называются степенями нисходящими; они раздельны как причины, действующие в явлениях, которые в свою очередь становятся действенными до последнего явления; они между собою, как сила, производящая относительно сил произведенных, которые в свою очередь становятся производящими до последнего произведения; одним словом, это суть степени формации одного другим, начиная от первого, или вышнего, до последнего, или низшего, в котором состоит формация; посему эти степени суть предыдущие и последующие, так же как высшие и низшие. Все творение совершено такими степенями, подобно тому каждое произведение и всякий состав в природе Мира, ибо если ты раскроешь что-либо стоженное, то увидишь, что одно выходит из другого до крайнего, которое есть общим для всего; три Ангельские Неба различаются между собою по этим степеням; подобно же тому в Небесах у Ангелов и внутри людей свет, который есть мудрость и теплота, которая есть любовь, и также самый свет, исходящий от Господа, как солнца, и исходящая от него теплота; посему свет в третьем Небе так блистателен и свет второго Неба белизны столь яркой, что они превосходят в тысячу раз полуденный свет Мира; подобно же тому мудрость, ибо свет и мудрость в духовном Мире суть в равной степени совершенства; есть такие же степени чувств и так как есть степени для чувств, есть также степени для действий, ибо действия суть субъекты чувств. Сверх того надобно знать, что для всякой формы, как для духовной, так и для природной, есть степени раздельные и продолженные; без степеней раздельных не было бы в ней внутреннего, составляющего причину или душу, и без степеней продолженных не было бы в ней протяжения или вида.
XII. Всякое действие извлекает жизнь свою от общего и от общего наитствует необходимое, полезное и приятное для жизни по качеству действия и по качеству его любви. Эта тайна не была еще открытою, от нее проявляется нечто в Мире, но не в такой ясности, чтобы можно было видеть, что это так; в самом деле в Мире каждый человек получает от общего полезное и приятное для жизни по превосходству и обширности своей деятельности. Некоторые награждаются от общественности, другие обогащаются от нее; общее есть как бы озеро, из которого текут награды и богатства; действия и отправления, зависящие от наклонности (чувств), их определяют и производят; однако нельзя заключать, что действия сами в себе таковы, потому что в мире злые люди иногда вознаграждены и оделены богатством так же, как и добрые, не выполняющие действий или совершающие дурные дела, так же как и совершающие хорошие; иначе в мире духовном, где действия обнажены и где открыто их происхождение и в каком они месте духовного человека, которым есть Господь в небе; там каждый вознагражден по непреложности и вместе с тем по любви действия; там не терпят праздных и тунеядцев, сующихся туда и сюда, ни ленивцев, похваляющихся трудами и работами других, но каждый должен быть деятелен, бодр и расположен в своей должности или сношениях, и каждый ставит честь и награду не в первый, но во второй и третий ряд. По оному притекают у них вещи необходимые, полезные и приятные для жизни, и если притекают они от общего, то потому, что не приобретаются как в миру, но возникают мгновенно и даруются Господом, и так как в Мире духовном есть сообщение и распространение всех мыслей и всех чувств, сообщение и распространение чувств любви к действию в небе соответствуют качеству их, а все в небесах заняты и оживлены деятельностью, то по оному необходимое, полезное и приятное для жизни обильно возвращаются к центру жизненных действий и как плоды действий к совершающему дела. Вещи, необходимые для жизни, даруемые безвозмездно Господом и возникающие мгновенно, суть пища, одежда и жилище, совершенно соответствующие деятельности, в которой ангел; вещи полезные суть вещи, служащие этим трем и доставляющие ему довольство; это сверх того различные предметы на столе, в одежде, в доме, предметы, красота которых зависит от действия и блеск от влечения к нему; вещи приятные суть сношения с супругой, с друзьями, со свойственниками, которые все его любят и которыми он сам дорожит; эта любовь общая и взаимная исходит от любви к делу. Если есть такие вещи в Небе, то потому, что он суть в человеке, ибо небо соответствует всему, что в человеке; человек в любви к делу, по делу и ради дела есть также Небо в форме малейшей; нет в человеке ни единого члена, ни единой частицы в члене, которая бы не извлекала из общего свои питательные средства и свое удовольствие; общее удовлетворяет потребности частей согласно действию; все, чего требует частица для своего дела, извлечено ею от соседних частей и для тех тоже от соседних, таким образом от целого, и она подобно тому сообщает свое другим, смотря по надобности; то же самое с духовным человеком, который есть Небо, потому что то же самое в Господе. Из этого видно, что каждое действие представляет собою все действия в целом теле и в каждом действии есть представление вселенной и посему образ человека; отсюда явствует, что Ангел Неба есть человек, соответственно действию и даже более того, что действие есть человек-Ангел, если можно здесь выразиться духовно.
XIII. Насколько человек в любви к деятельности, настолько он в любви Господа, настолько он Его любит и любит ближнего, и есть человеком. По любви к действию мы узнаем, что разумеется под любовью к Господу и к ближнему и также, что разумеется под тем, чтобы быть в Господе и быть человеком.
Любить Господа означает совершать дела по Нем и Его ради; любить ближнего значит творить дела для Церкви, для отечества, для человеческого общества и для согражданина; быть в Господе - это действовать, а быть человеком - это творить дела по Господу и ради Господа. Что любить Господа - это творить дела по Нем и для Него, то это потому, что добрые дела, творимые человеком, исходят от Господа; добрые дела суть добро, а известно, что добро от Господа и любить - это творить, ибо человек творит то, что любит, никто не может любить Господа иначе, ибо дела, которые суть добро исходят, от Господа и затем Божественны и даже более, суть Самим Господом в человеке; это то, что может любить Господь; Он не может сочетаться ни с одним человеком иначе как Божественностями, следовательно, Он не может дать иначе человеку способность Его любить; ибо человек не может по себе любить Господа, Сам Господь его привлекает и сочетает с Собою, посему любить господа как лицо, а не как действие, это любить Его в себе, что значит не любить. Творящий дела или добро по Господу творит также дела и для Господа, и это может быть представлено небесною любовью, в которой Ангелы третьего Неба; эти Ангелы суть в любви к Господу больше Ангелов других Небес; те и другие знают, что любить Господа не что иное, как творить добро, которое есть действие; они говорят, что дела - это Господь у них; делами они называют отправление и пользу службы, управление, функции, как у священников и правителей, так у коммерсантов и рабочих; добро, не вытекающее из их должностей, они называют милостыней, даром, а не делами. Что любить ближнего - это творить дела для Церкви, для отечества, для общества и согражданина, то это потому, что оные суть ближние в смысле обширном и тесном; они также не могут быть любимы иначе, как делами, относящимися к обязанности каждого; священник любит Церковь, отечество, общество и согражданина, таким образом ближнего.если он поучает и ведет паству своим рвением к спасению. Правитель и подчиненные его любят Церковь, отечество, общество и согражданина, таким образом ближнего, если исполняют свою должность ревностно для общего блага; судьи, если стараются для правосудия; купцы, если прямодушны; рабочие, если честны; слуги, если верны, и другие так же; когда у тех и других есть верность, прямота, искренность, справедливость и старание, то есть любовь действий по Господу, по Нем же есть любовь к ближнему в смысле обширном и тесном, ибо кто же, будучи по сердцу верным, прямым, искренним и справедливым, не любит Церкви, отечества и согражданина? Теперь по этим соображениям видно, что любить Господа - это творить дела a quo (которые идут от источника), что любить ближнего - это творить дела ad quern (которые возвращаются к источнику) и что propter quem (для кого) это для ближнего, для дела и для Господа; таким образом любовь возвращается к Тому, от Кого исходит, и всякая любовь a quo любовью ad quem возвращается к любви a quo; это возвращение составляет ее взаимность, и любовь идет и возвращается постоянно делами, ибо любить - это творить; по истине, когда любовь не становится делом, она перестает быть любовью, ибо дело есть проявление ее цели и то, в чем она осуществляется.
Насколько человек в любви деятельности, настолько он в Господе, потому что он настолько в Церкви и в Небе, а Церковь и Небо, по Господу, как один человек, формы которого, называемые органическими главными и низшими, также внутренними и внешними, состоят из всех любящих дела и творящих их; сами действия составляют этого человека, потому что он духовный человек, состоящий не из лиц, но из творимых ими действий; во всяком случае в нем все, получающие от Господа любовь, к деяниям и творящие их для ближнего ради деяний и рада Господа; а так как этот человек есть Божественность, исходящая от Господа, и Божественность, исходящая от Господа, есть Господь в Церкви и в Небе, то явствует, что они все суть в Господе. Если такие - человек, то потому, что всякое действие, служащее каким бы то ни было способом общему благу, есть человек прекрасный и совершенный по качеству деяния и в то же время по качеству любви к нему; это происходит от того, что в каждой части человеческого тела есть по действию идея всего; ибо каждая частица взирает на целое как на свое ex quo (от чего исходить) и целое взирает на нее в себе как на свое per quod (чем действует); по этой идее целого в каждой частице является то, что каждое действие есть человек, как в малом, так и в большом и форма органическая такая же в частях, как и в целом; более того, частицы частей, которые внутреннее, человечнее составных, потому что совершенство повышается внутрь, и все части органические в человеке слагались по формам внутренним,, и те по формам более внутренним и так до сокровенных, через которые есть сообщение со всяким чувством и со всякою мыслию человеческого духа; в самом деле, дух человеческий в каждой из этих частей распространяется во всем, относящемся к телу; распространяется он во всех частицах тела, ибо он есть самая форма жизни; если бы не было тела для духа, то человек бы не был ни духом, ни телом; посему решение и соизволение воли человека определяются мгновенно и производят и определяют действие совершенно как если бы сама мысль и воля были в них, а не над ними. То, что по действию своему каждая из мельчайших степеней человека есть человек, не входит в мысль природную, как оно входит в духовную мысль; в духовной мысли человек не есть лицо, но есть действие, ибо идея духовная лишена представления лица, как лишена представления материи, времени и пространства; посему, когда Ангел видит другого Ангела в Небе, то видит его как человека, но мыслит о нем как о действии, и даже Ангел по лицу является соответственным действию, в котором он и любовь действия оживляет его лицо; по этим объяснениям можно видеть, что всякое доброе действие по форме есть человек.
XIV. Те, кто себя любят превыше всего и любят мир как себя самих, не суть ни человеками, ни в Господе. Любящие себя и в мире могут даже творить добрые дела и творят их они, но в них любовь к делам не добра, ибо дела от них самих, а не от Господа и ради них самих, а не для ближнего; они говорят или уверяют, что для ближнего в смысле обширном и тесном, то есть для Церкви, для отечества, для общества и для сограждан, иные даже отваживаются сказать, что дела для Бога, потому что они поступали по Его заповедям и что дела исходят от Бога, будучи добром, и всякое добро от Бога, когда между тем они творят дела для себя самих, потому что от себя самих и ежели для ближних, то дабы на них дела обращались; они известны и отличны от творящих дела по Господу для ближних в смысле обширном и тесном в том, что в каждой вещи принимают в расчет себя и миры и любят добрую славу для различных целей, и даже любят дела, лишь насколько видят в них себя и то, что к ним относится; сверх того их удовольствия суть удовольствия плотские, и они ищут тех, которые от мира; можно видеть, каковы они по сравнению. Они сами суть голова, мир есть туловище, Церковь, отечество, согражданин суть ступни, а Бог - обувь; но для любящих дела по любви к делу Господь есть голова. Церковь, отечество, сограждане - туловище до колен, мир - это ноги от колен до ступней, они же сами суть ступни, пристойно обутые; по сему видно, что одни совершенно противоположны другим и что нет человечного в творящих дела по себе или по себялюбию. Есть два начала всех любвей и всех чувств: одно идет от Солнца Неба, которое есть чистейшая любовь, другое от Солнца мира, которое есть чистейший огонь. Извлекающие от Солнца Неба любовь суть духовны и живы, и Господь их возносит из их самости; но извлекающие огонь от Солнца мира природны и мертвы и погружаются сами собою в самость, от чего происходит, что они видят одну природу во всех предметах зрения и если признают Бога, то лишь устами, но не сердцем; это они разумеются в Слове под поклонниками солнца, луны и всего небесного воинства. Они представляются как люди в духовном Мире, но при свете Неба как чудовища и их жизнь им кажется жизнью, но для Ангелов они смерть; между ними есть многие признаваемые учеными в Мире и, что меня часто удивляло, они считают себя мудрыми, относя все к природе и предусмотрительности и смотрят на других как на простаков.
XV. Человек не здорового духа, если дело не есть его любовью или его занятием. В человеке есть внешняя мысль и в нем есть внутренняя мысль.
Человек обретается в мысли внешней, когда он в обществе, слушает ли он тогда или говорит, поучает или действует и пишет, но дух его в мысли внутренней, когда он дома и перемещает во внутреннее расположение разбиравшиеся вопросы, эта мысль его духа есть настоящая в себе, тогда как предыдущая была мыслию его духа в теле, та и другая остаются у человека по смерти, и тогда не знают, каков человек прежде чем внешняя мысль не отнята от него, ибо тогда только мысль говорит и действует по чувству.
Человек здравого смысла услышит тогда вещи диковинные, он услышит и увидит, что многие из тех, которые в Мире говорили разумно, проповедовали талантливо, поучали научно, писали с сознанием и даже поступали предусмотрительно, лишь только внешнее их ума отнимается, то мыслят, говорят и поступают безумно, как маньяки в Мире, и что удивительно, полагают, что они мудрее других. Но дабы им не оставаться долго в безумстве, они введены бывают время от времени во внешнее и через это в общественную и пристойную жизнь, в которой они были в Мире; когда их в обществе и в Небе им дано вспоминать об их безумствах, то они сами видят и признают, что они говорили бессмысленно и поступали безумно, но всетаки, войдя в свое внутреннее или в самость своего духа, они безумствуют, как прежде. Их безумства приводятся к следующему: они хотят властвовать, похищать, прелюбодействовать, проклинать, вредить, презирать честь, правоту, искренность, отвергать и осмеивать всякую истину и добро Церкви и что еще удивительнее, они любят такое состояние духа; в самом деле, некоторых из них исследовали, любят ли они мыслить здраво или безумно, и открылось, что любят мыслить безумно; была обнаружена также причина такого состояния, именно та, что они любили себя и мир превыше всего и занимались делами только ради почета и наживы, предпочитая плотские удовольствия духовным; в Мире они были такого нрава, что никогда здраво не мыслили, разве только находясь в обществе с людьми, единственное облегчение для их безумства, это то, что их отсылают в ад, дабы они там работали под управлением судьи; пока за работой, они не безрассудствуют, ибо работа, которою заняты они, их держит как бы в заточении и в узах, дабы не бросились они в бред своих вожделений; там они работают на пищу, на одежду, на постель, таким образом, помимо себя по нужде, а не свободно, по расположению. Наоборот все те, которые в Мире любили дело и выполняли его по любви к нему, мыслят здраво в духе своем, и дух их мыслит здраво в теле, ибо их внутренняя мысль есть также мыслию внешней и речь и действия соответствуют ей; любовь к делу удерживает в себе их дух и не допускает их предаваться пустякам, вещам бесчестным и сластолюбивым, чудачествам и хитрости, ни быть игрушкой различных вожделений; такие по смерти становятся подобными себе, их дух в себе самом ангельский, и когда внешняя мысль удалена, они становятся духовными Ангелами и суть, таким образом, преемниками небесной мудрости, исходящей от Господа. Теперь по этим соображениям очевидно, что человек не здравого ума, если дело не составляет его любовь или его занятие.
XVI. Каждый человек есть чувство, и столько же различных чувств, сколько людей, рожденных и имеющих родиться в вечности. Главным образом это можно увидеть по Ангелам в Небе и по адским Духам, которые все суть чувства. Если каждый человек есть чувство, то потому, что его жизнь есть любовь и продолжение, и деривации любви называются чувствами, посему чувства в самих себе суть любови, но любови, подчиненные общей любви, как своему господину или вождю; потому что жизнь сама есть любовь, все и каждая из сущностей жизни есть чувство, следовательно, сам человек есть чувство. Что это так, многие в Мире удивятся, и это мне дано было услышать из уст всех вступающих из Мира природного в духовный Мир; я не нашел ни одного, который бы знал, что он есть чувство, более того, не много было таких, которые знали, что такое чувство, а когда я говорил, что чувство есть любовь в своей продолжительности и производстве, то они спрашивали, что такое любовь, говоря, что любовь в природе вещей, потому что они постигают, что такое мысль, но не что такое чувство, по той причине, что никто не постигает его: они говорили, что знают чувство по любви нареченного пред браком, по любви матери к ребенку, не много также по любви отца, когда те целуют невесту или дитя, иные даже вместо невесты говорили о любовнице; тогда им сказали, что мысль по себе есть решительно ничто, но она нечто по чувству, относящемуся к жизненной любви человека; потому что мысль существует по чувству, как существует вещь, сформированная по сформировавшей ее; и если постигается мысль, а не чувство, это потому, что постигается вещь сформированная, а не формирующая, так же как мы ощущаем тело, а не душу; так как они удивлялись сказанному мною, то были снова поучаемы различными доводами, например, что все сущности мысли исходят от чувства и соответственно чувству, что они не могут мыслить без него или против него, что каждый таков, как его чувство, и поэтому все исследуются по их чувству и никто по словам, ибо речь исходит от мысли внешней, состоящей в желании угодить, поправиться, заслужить похвалу, сойти за человека цивилизованного, нравственного и мудрого, и все это в цели внутреннего чувства, чему оно служит средством; все же по звуку голоса, будь это только не с искусным лицемером, чувство само слышится, ибо речь словесная принадлежит мысли, а звук этой речи принадлежит чувству; посему им было сказано, что как не может быть речи без звука, так не может быть мысли без чувства, и очевидно, что чувство есть все мысли, так же как звук есть все речи, ибо речь есть только артикуляция звука. Через это они были научены, что человек есть вполне одно чувство, а затем узнали, что все Небо и весь ад различаются на области и на общества по различиям родовым и специфическим чувств, а нисколько не по различиям мыслей, и что Господу Одному ведомы чувства.
Из этого следует, что изменения и различия чувств бесконечны, и что их столько же, сколько людей, родившихся и имеющих родиться в вечности.
XVII. Вечная жизнь для человека соответствуема его любви к делу. Потому что чувство есть сам человек, и действие есть явление и выполнение чувства, и потому что не дается чувства без его субъекта, без которого даже пропадает оно, явствует, что нет жизненного чувства в человеке без его действия; так как чувство и действие - одно, то явствует, что человек, который есть чувство, познается, каким он есть по действию, с трудом и слабо в Мире природном, но ясно и вполне в Мире духовном; это следствие теплоты и света Неба, ибо духовность раскрывает чувство и каждую сущность, к нему относящуюся; по естеству своему духовность есть божественная любовь и божественная мудрость, а по видимости теплота небесная и свет небесный.
Эта теплота и этот свет раскрывают чувства действий, как теплота Мирского солнца раскрывает земные предметы в их запахе и вкусе, и как свет солнца Мира их раскрывает в красках и тенях. Если вечная жизнь достается человеку по его любви действия, то потому, что чувство любви есть сам человек и отсюда каково чувство, таков человек; но любовь действия вообще двух родов; есть духовная любовь действия и есть природная любовь действия; они подобны одна другой по форме внешней, но совершенно не сходны в форме внутренней; поэтому они не различаются людьми в Мире, но различаются весьма хорошо Ангелами в Небе; они в действительности совершенно противоположны одна другой, ибо духовная любовь действия дает человеку Небо, между тем как природная любовь действия без любви духовной дает ад; в самом деле, природная любовь действия бывает ради почести и выгод, таким образом, для себя и для Мира как цель, между тем, как духовная любовь действий ради славы Божьей и дел его, таким образом, для Господа и для ближнего как цель.
Есть в самом деле в Мире люди, выполняющие свою функцию, и должность с прилежанием, трудом и рвением: чиновники, правители, офицеры, служащие старательно и умело, священники, проповедующие с рвением, писатели, составляющие книги, полные благочестия, поучений и науки, и другие действующие подобным образом, и тем они оказывают важные услуги Церкви, отечеству, обществу и гражданину; а между тем многие действуют так по любви природной, то есть для самих себя, дабы быть в почете и возвышаться на видные должности или для Мира, дабы извлекать выгоду и обогащаться; эти цели у некоторых из них так воспламеняют любовь к делу, что они совершают более значительные дела, чем те, которые в духовной любви к делу; я разговаривал, по смерти их, когда они стали Духами, со многими из тех, которые были в таком роде любви к делам, они требовали Неба за свои заслуги, но так как они творили дела по одной любви природной для себя и для мира, а не для Бога и не для ближнего, то получили ответ подобный тому, который мы находим у Матфея: Многие мне скажут в тот день: Господи, Господи, не Твоим ли Именем мы пророчествовали и не Твоим ли Именем бесов изгоняли, и не Твоим ли Именем великие дела творили. Но тогда Я скажу им: Я не знаю, откуда вы, отойдите от Меня вы все, делатели неправды. И у Луки: Тогда начнете вы говорить: Мы ели перед Тобою и пили, и на наших площадях Ты поучал, но Он скажет: Говорю вам, Я не знаю вас, откуда вы, отойдите от Меня, вы все, делатели неправды (XIII, 26, 27). Их исследовали, дабы узнать, какими они были людьми в Мире, и открыли, что их внутреннее полно вожделений и конденсированных зол, которые представлялись у некоторых огненного цвета по себялюбию, у других мертвенного по любви к миру; у иных же темным по отвержению духовности, но внешнее представлялось как снег и пурпур по их делам в форме внешней. Поэтому оказалось, что хотя они творили дела, но мыслили в себе лишь о доброй славе и приобретении почета и выгод, и оттуда произошла форма их духа не только в себе, но и по жизни; их добрые дела были только видимостью, дабы не показаться такими, каковы они были, или только средствами достижения почета и богатства, которые были их целью; все это относится к природной любви дела. Но духовная любовь к делу внутренняя и в то же время внешняя, и настолько она наружна и природна, насколько она и духовна, ибо духовное наитствует в природное и располагает его к соответствию, следовательно, по самому себе; все же совершенно не известно в Мире, что такое духовная любовь к делу и чем она различается от любви природной, так как они представляются подобными себе в форме внешней, будет сказано, как приобретается духовная любовь; она не приобретается одною верой, которая есть вера, отдельная от милосердия; ибо такая вера есть только вера внушенная, без действительности в себе, будучи отдельна от милосердия она отдельна также от чувства любви, которою есть сам человек, посему по смерти она рассеивается как нечто воздушное, но духовную любовь приобретают избеганием зол, как грехов, что совершается борьбою с ними; грехи, которых человек должен избегать, все показаны в Десятословии; насколько борется человек против этих зол или грехов, настолько он становится духовным чувством любви и по духовной жизни творит дела; борьбою против зол рассеивается одержимость внутреннего, которое, как было сказано, представляется у одних огненным, у других темным, у иных мертвеннобледным; таким раскрывается внутренний дух, которым входит Господь в дух природный и располагает его к действиям духовным, представляющимся как природные; этим, а не тем Господь дарует любить Его превыше всего и любить ближнего, как самого себя.
Если человек борьбою со злом, как грехами, приобрел некоторую духовность в Мире, то как бы ни слаба была эта духовность, он спасен, и его действия возрастают впоследствии, как горчичное зерно, которое становится деревом, по словам Господним (Мат. XIII, 32. Map. IV, 30, 31, 32. Лук. XIII, 18, 19).
XVIII. Воля человека есть чувство любви. Потому что воля человека есть преемник его любви, и разумение есть преемник его мудрости, а то, что есть преемники любви есть преемники всех чувств, потому что чувство любви только продолжение и производство любви, как было сказано выше; говорится преемник любви, потому что любовь не может быть дарована человеку иначе, как в форме приемлющей, которая была бы субстанциональной, без нее любовь не ощущалась бы, она бы отвратилась и была бы как в отсутствии; сама форма приемлющая может быть описана, но здесь не место тому; отсюда выходит, что воля есть преемник любви. Что воля есть все человека и во всем составляющем его и, что она сам человек, так же как любовь к своей сложности есть человек - оное станет очевидно. По предмету всего, относящегося к любви или к ее чувству, и даже всего, относящегося к жизни, человек говорит, что он хочет; например, что он хочет действовать, хочет говорить, хочет мыслить, сознавать, - во всем этом воля, и если б ее не было, он бы не действовал, не говорил, ни мыслил бы и не сознавал, даже более того, если бы не было ее в особенностях и в мелких особенностях этих действий, они бы прекратились мгновенно, ибо она в них как жизнь или душа в теле и в каждой из его частей; можно также сказать "любить" вместо "желать", например, что любят действовать, говорить, мыслить, сознавать; подобно тому относительно внешних чувств телесных говорят, что хотят видеть, хотят слышать, хотят есть и пить, хотят обонять, хотят ходить, разговаривать, играть и тому подобное; в каждом из этих действий воля есть агент, ибо если бы она изъялась, то они остановились бы сейчас, по воле же и прекращаются они. Что воля есть любовь человеческая в форме ясно видно из того, что всякое удовольствие, приятность, прелесть, счастие, блаженство, принадлежащие любви, также ощущаются и сознаются; что они принадлежат воле - очевидно, ибо всякого удовольствия, приятности, прелести, счастия, блаженства человек желает и даже, говоря о них, выражает желание; человек также говорит о добре и истине, ибо то, что любит, называет он добром и ставит сущностью своей воли, а подтверждение добра своей любви или своей воли он называет истиною, любит оное, желает мыслить оное и выражать. По предмету всего, чего человек желает, домогается, хочет, ищет и к чему стремится, он говорит, что желает, потому что это все от его любви; он хочет того, что желает, потому что любит, он хочет того, чего домогается, потому что любит оное, он хочет, чего алчет и ищет, потому что любит оное, он хочет того, к чему стремится, потому что любит. По этому можно видеть, что воля и любовь, или воля и чувство у человека суть одно, и воля, потому что она любовь, есть только жизнь любви и она сам человек; что воля есть также жизнь разумения человека и затем жизнь его мысли будет подтверждена в последующем. Человек не знает, что воля есть сам человек, по незнанию, что любовь есть сам человек; каждый обращает внимание на то, что видит и ощущает, но не на жизнь, на душу или естество, по которым он видит и ощущает, оное сокрыто в его чувственных началах, и человек природный не досягает мыслию до оного; иначе с человеком духовным, так как не чувственность служит объектом мудрости, но то, что есть существенное в чувственности и что в себе духовное; отсюда многие говорят, что мысль есть все человека и что она сам человек или что человек есть человек, потому что мыслить, когда между тем все его мысли есть чувство; отними от мысли чувство и станешь ты, как пень. Человек рациональный по духовности, знающий, что такое добро и истина и затем - что зло и что ложь, может знать по сказанному, каково его чувство и каково чувство преобладающее, ибо есть столько же признаков того, сколько удовольствий мысли, речи, действия, зрения, слуха и сколько честолюбия, желаний и намерений; но следует в это серьезно вдуматься и рассудить.
XIX. В Слове любить - это творить дела, потому что любить - это желать, а желать - это действовать; что любить - это желать, было только что доказано, но что желать - это действовать, будет здесь подтверждено. Воля, рассматриваемая в себе, не есть любовь, но есть ее преемник и преемник такой, что не только принимает любовь, но проникается всеми ее состояниями и облекается формами, к ним относящимися, ибо все присущее жизни человека наитствует, так как человек не есть жизнь, но преемник жизни, следовательно, он взаимно принадлежит любви, которая есть жизнь; это может быть пояснено посредством sensoria; в самом деле, глаз есть преемник света, но не свет, будучи образован для принятия всех вариаций света; ухо есть преемник звука, его модуляций и артикуляций, но оно не есть звук; подобно тому все другие внешние чувства человека; то же самое с sensoria внутренними, которые изменяются и приводятся в действие светом и теплотою духовными, следовательно, то же самое с волею в том, что она receptoire духовной теплоты сущей в естестве своем любовью; этот преемник во всем человеке, но в своих первичных он в мозгах; эти первичные или принципиальные и главные суть субстанции, называемые корковыми и серыми; от субстанций этих воля нисходит повсюду волокнами, как бы лучами во все части лица и тела; там она круговращается и циркулирует соответственно форме своей, которая есть форма духовно-животная; таким образом все части приводятся в действие от первых до последних и в последних утверждаются явлениями. Известно, что все приводится в движение усилием и с прекращением усилия движение перестает; так и воля человеческая есть живым усилием в человеке и действует она в последних через посредство фибр и нервов, которые в себе самих суть постоянными усилиями, продолженными от начал в мозгах до последних в теле, где они становятся делами. Это изложено, дабы известно было, что такое воля и что она преемник любви в постоянном усилии к действию, усилии, возбужденном и направленном в дела любовью, которая наитствует и приемлется.
Отсюда явствует, что любить - это творить, потому что это желать, ибо человек желает всего, что любит, и желаемое, ежели возможно, совершает; если же по невозможности не совершает, то это тем не менее совершенно во внутреннем акте его духа, ибо не может быть у человека никакого усилия и никакой воли без того, чтобы оного не было также и в последних; будучи в последних, оно в акте внутреннем, но этот акт не заметен для других, ни даже для самого человека, потому что существует в его душе и отсюда водя и акт - одно, и воля принимается за действие; оно не так в природном мире, где внутреннее действие воли не обнаруживается, но это так в духовном мире, где обнаруживается оно, ибо там все действуют по своей любви; те, которые в любви небесной, действуют здраво, кто в любви адской - безумно, и если по какой-либо боязни они не действуют, их воля все же внутренне активна, они и одерживают ее, дабы не проявлялась, и такое действие прекращается одновременно с волей; так как воля и действие - одно, и воля есть усилие любви, то явствует, что в Слове любить не что иное, как творить; таким родом любить Господа и ближнего значит творить дела для ближнего по любви, исходящей от Господа; что это так, сам Господь поучает у Иоанна:
Кто имеет заповеди Мои и исполняет их, тот Меня любит, но не любящий Меня не сохраняет слов Моих (Иоанна XIX, 21, 24; XX, 9, 11).
И в той же:
Господь три раза сказал Петру: Любишь ли ты Меня? и трижды ответил Петр, что Его любит, и трижды Господь ему сказал: Паси моих ягнят и моих овец (Иоанна XXI, 15, 16, 17). Две сущности не могут быть отделены, это бытие и существование; бытие не есть чем-либо, если оно не существует и становится чем-либо по существованию; то же самое относительно любить и творить, и относительно желать и действовать; ибо любовь и желание не существуют, но они осуществляются творчеством и деятельностью, посему, когда человек говорит и действует, тогда есть любовь и воля. Так, а не иначе любимы Господь и ближний.
XX. Любовь производит теплоту. Потому что любовь есть сама жизнь и живая сила всего, что есть в целом мире; начало всяческих усилий, всех сил, всей деятельности и движений происходит только от Божественной Любви, которою есть Господь и которая в Небесах перед Ангелами является как Солнце; иное дело любовь, иное теплота, что ясно видно по различию той и другой в Ангеле и в человеке. По любви Ангел желает и мыслит, сознает и разумеет, интимно ощущает в себе блаженство и благополучие, и также любит; подобно же тому человек, но это ощущается в духе, в теле же тот и другой чувствуют теплоту без блаженства и радости, очевидно, что теплота есть эффект активности жизненной любви; что теплота есть действие любви, можно видеть по многому; например: человек даже среди зимы интимно разгорячается по любви своей жизни; солнечная теплота не имеет ничего общего с этою теплотою; по мере усиления своей любви он кипит, горит, воспламеняется и по мере умаления любви он слабеет, охладевает и замирает, и так оно совершенно по активности жизненной любви. То же самое с земными животными и небесными птицами; тем и другим иногда жарче посреди зимы, чем летом, ибо их сердце трепещет, кровь кипит, их фибры нагреты, и все, что в них есть малого и большого, выполняет свою жизненную функцию; и теплота в них не от солнца, но от жизни их души, которая есть чувство. Любовь производит теплоту, потому что она есть жизнь всех сил во вселенной и эта жизнь не может войти в субстанции приемлющие, которые сотворены, иначе как посредством силы действующей, которая есть теплота. Господь в сотворении вселенной уготовал от первых до последних среды, через которые он производит действия во всех степенях; среда универсальная и ближайшая к сочетанию есть теплота, в которой может существовать естество активности любви.
Так как теплота существует через любовь к ближнему, то потому есть соответствие между любовью и теплотою, ибо есть соответствие между причиной и ее явлением; по соответствию Солнце Неба, которым есть Господь, является как огонь, и любовь, исходящая от него, ощущается Ангелами, как теплота; подобно тому Божественная Мудрость Господня в Небесах является как свет, и лих Господень блистал как свет в преображении (Мат. XVII, 2). По этому соответствию святость любви Господней представлена была огнем в лампадах светильника в Скинии. Господь являлся в огне на горе Синайской и в огненном пламени в ночи над Скинией, и вследствие того многие народы имели священный огонь и становили на охрану его девственниц, называемых Весталками. По этому же соответствию во многих местах Слова под огнем и пламенем разумеется любовь; и по внутреннему прозрению этого соответствия мы молим, дабы огонь священный охватил наши сердца, разумея под огнем этим святую любовь. И по этому соответствию небесная любовь в Небе является издали, как огонь, и Господь сказал, что праведники воссияют, как солнце в Царствии Отца (Мат. XIII, 48). Потому же адская любовь в аду является издали как огонь (см. в Трактате о Небе и Аде, 566, 575).
XXI. Божественная Любовь, которая есть сама жизнь, производит посредством теплоты формы духовно-животные, со всем и с каждою частностью которые в них. Есть вообще две формы, произведенные Господом Творцом вселенной в последних и в сокровенных Мира: форма животная и форма растительная. Под формою животной разумеются животные всякого рода, под формою растительной - деревья, злаки и цветы; речь уже была об этих формах, но так как говорится о Божественной Любви, по которой все эти формы сотворены и по которой все сущее от творения постоянно формировалось, то мне должно еще здесь сообщить нечто о первой форме, которая есть форма животная. Божественная Любовь, которая есть сама жизнь, по своему Создателю Господу не имеет в лоне своем иной цели, как создание образов и подобий себя самой, которыми суть люди и по людям Ангелы, затем также облечение соответствующим телам чувств всякого рода, которыми суть животные; все эти формы, как совершенные, так и несовершенные, суть формы любви и подобны себе по жизни во внешних, состоящей в том, что они хотят двигаться, ходить, действовать, видеть, слышать, обонять, вкушать, ощущать, есть и пить, сочетаться и размножаться; но не подобны по жизни во внутренних, состоящей в том, что хотят мыслить, желать, говорить, познавать, понимать, быть разумными и находить в этих действиях удовольствие и блаженство; такими формами суть люди и Ангелы, теми же - существа одушевленные различного рода. Дабы эти способности существовали в явлении и в действии, они были сделаны и дивно организованы из сотворенных субстанций и материи. Что Господь, который есть человек, так же как его Божественная Любовь, которая есть жизнь сама, их образовал из своей духовности, исходящей от Него как Солнца, это явно потому, что они суть души живые и любови, что все, как совершенные, так и несовершенные сходны между собою во внешних. Разве только по близорукости или по слепоте можно не увидеть, что оное все не из иного начала. Вознеси свой рассудок над природою, и ты вкусишь. Что теплота была средством формации, известно по влаге, в которой эмбрион в утробе и птенец в яйце. Полагать, что это производит теплота мирского солнца, можно лишь уму, ослепленному иллюзиями телесных чувств; теплота этого солнца лишь раскрывает наружные покровы тела или кожу, дабы внутренняя теплота могла в нее наитствовать, ибо таким родом жизнь входит полным явлением от первых до последних, и оттого каждый год весною и летом земные животные и небесные птицы входят в функции, обязанности и удовольствия пролификации и возобновляют ее; иначе с человеком, у которого теплота, происходящая от внутренней любви, возбуждена прелестью мыслей и есть одежда для предохранения от холода кожи, сущей наружною частью тела.
О БОЖЕСТВЕННОЙ МУДРОСТИ
I. Божественная Мудрость в Небесах является как свет перед глазами Ангелов. В Господе - любовь и мудрость; любовь в Нем бытие, а мудрость в Нем существование, но эти сущности в Нем не две, а одно, ибо мудрость есть принадлежность любови и любовь есть принадлежность мудрости; по этому взаимному союзу они становятся одно и это одно есть Божественная Любовь, являющаяся в Небесах перед Ангелами, как Солнце; взаимный союз Божественной Мудрости с Божественной Любовью разумеется под словами Господа: Не знаешь ли ты Филипп, что Я в Отце и Отец во Мне. Верьте Мне, что Я в Отце и Отец во Мне. (Иоан. XIV, 10, II). И под этим: Я и Отец - одно (Иоан. X, 30). Но эти две, которые в Господе, есть одно, исходят от Господа - Солнца как две различные сущности: мудрость, как свет и любовь, как теплота; они исходят в различии по видимости; в себе самом они не различаются, ибо свет есть принадлежность теплоты и теплота есть принадлежность света; в самом деле, они - одно в малейшей точке так же как они - одно в солнце; ибо исходящее от солнца есть также солнце в мельчайших и затем универсально во всем; сказано - малейшая точка, но не разумеется ни точка, ни самая малость пространства, ибо Божественность духовна, а не природна. Потому что от Господа исходит мудрость и любовь по видимости в различии: мудрость в форме света и любовь в ощущении теплоты, они воспринимаются Ангелами отчетливо, как две; одни принимают в большом обилии теплоту, которая есть любовь, другие - свет, который есть мудрость; посему Ангелы всех Небес различаются на два Царства: воспринявшие более теплоты, которая есть любовь, чем света, который есть мудрость, оставляют одно из Царств и называются небесными Ангелами; они образуют собою высшие Небеса; воспринявшие более света, который есть мудрость, чем теплоты, которая есть любовь, составляют другое Царство и называются духовными Ангелами; они образуют собою низшие Небеса. Говорится, что они принимают более света, который есть мудрость, чем теплоты, которая есть любовь, но это более только по видимости, ибо они мудры лишь, насколько любовь составляет одно с мудростью; поэтому также Ангелы духовные называются разумными, а не мудрыми. Это относится к свету в Господе и по Господу в Ангелах.
Божественная Мудрость, которая в Небесах является как свет, в естестве своем не есть свет, но она светом облекается, дабы предстать перед зрением Ангелов. В своем естестве мудрость есть Божественная Истина и свет есть ее видом и соответствием; то же самое со светом мудрости, как с теплотою любови, о которой сказано было. Потому что свет соответствует мудрости и Господь есть Божественная Мудрость, Господь во Слове многократно назван Светом, например:
Он был свет истинный, просвещающий всякого человека, приходящего в мир (Иоан. I, 9).
Иисус сказал:
Я - свет мира, кто Мне последует, не будет ходить во мраке, но будет иметь свет жизни (Иоан. VIII, 12).
Иисус сказал:
Еще не много времени свет с вами, ходите, пока свет с вами, дабы тьма не объяла вас. Доколе свет с вами, верьте в свет, да будете сынами света. Я - Свет пришел в мир, дабы кто верует в Меня, во тьме не оставался (Иоан. XII, 35, 36, 43);
и во многих других местах. Его Божественная Мудрость была также представлена его одеждами, когда он преобразился:
Его одежды являлись как свет, сверкающие и белые как снег, такими как ни один белильщик на земле не может выбелить (Map. IX, 3. Мат. XVII, 2).
В Слове одежды означают истины мудрости, также и Ангелы в Небесах являются одетыми согласно истинам их знания, разумности и мудрости. Что свет есть видимостью мудрости и ее соответствием - очевидно в Небе, а не в Мире; ибо в Небе нет иного света как духовный, который есть светом мудрости, освещающим все по Божественной любви; по мудрости Ангелы могут видеть оное в самом естестве, а по свету - в форме; посему в Небесах у Ангелов свет находится в степени их мудрости; в высших Небесах есть пламенный свет блестящий, как бы от исхождения от наиблестящего золота, потому что там Ангелы мудрости; в низших Небесах свет белый блестящий, как бы исходящий от наилучше полированного серебра, потому что там Ангелы интеллектуальности, и в крайних Небесах есть свет, как полуденный в Мире, потому что там Ангелы науки. Свет высших Небес ярок, совершенно так, как появление звезды, блистающей и сверкающей в самой себе в ночи, и свет постоянен, потому что солнце не заходит. Этот самый свет просвещает в Мире разумение людей, любящих быть мудрыми, но не является перед ними, потому что они природны, а не духовны; он может явиться и являлся мне, но перед глазами моего духа, мне также дано было провидеть, что в свете высшего Неба я был в состоянии мудрости, в свете второго Неба - в состоянии интеллектуальности и в свете последнего Неба в знании, и когда я находился только в свете природном, то был в неведении о предметах духовных. Для сведения моего, в каком свете ныне ученые в мире, передо мною были представлены два пути: один, называемый путем мудрости, другой - путем безумства; в конце пути мудрости был дворец в свету, но в конце пути безумства было нечто, подобное дворцу в тени; ученые были собраны числом до трехсот и им было представлено избрать путь, по которому они желали бы идти; оказалось, что двести шестьдесят вошли на путь безумства и только сорок на путь мудрости; избравшие путь мудрости вошли во дворец света, где были предметы великолепные и где им даны были тонкие льняные одежды и они стали Ангелами; избравшие же путь безумства захотели войти в подобие дворца, но вот это был театр фокусников, где они оделись в платье комедиантов, стали декламировать в масках и лишились рассудка. Мне было сказано затем, что теперь столько же таких безумных ученых, находящихся в свете природном, относительно к числу ученых мудрых, находящихся в свете духовном, и что свет духовный существует для любящих понимать, истина ли то, что говорит другой, тогда как свет природный для любящих только подтверждает сказанное другими.
